Шесть подсказок

Когда много пишешь, перестаешь думать о многих правилах и соблюдаешь их как-то машинально.
Мне захотелось зафиксировать, каким правилам почти автоматически следую я сам.

Учтите, всё это — лишь привычки одного редактора.
Пригодятся ли вам все шесть? Необязательно. Возможно.

1
Одного раза мало.
Сначала делать, потом улучшать.

Мир стал бы много интереснее, если бы все ограничивались первой попыткой и в один присест выполняли свою работу: архитекторы — проекты домов, инженеры — узлы самолетов и машин, фармацевты — вакцины. Не очень хочется жить в таком мире (и вряд ли выйдет прожить долго), но интереснее он был бы!

Почему люди (многие) ожидают, что с текстами должно быть просто: сел и написал? Потому что им однажды удалось так сделать? Потому что они знают кого-то, кому это удаётся? Внимание, древняя тайна, покрытая мраком → Тексты. Бывают. Разными.
Авторы тоже.

Девушка расстроена, ей кажется, что судьба обделила её талантом: тексты писать тяжело, а когда допишет — не нравятся. И вторая девушка расстроена, и третья, и пятая. «Что-то со мной не так!» Милая, всё с тобой нормально, у тех, кто ко мне идёт учиться, эту привычку клеймить себя за первый черновик я встречаю три раза из пяти возможных (у девушек, дам, мальчиков и дяденек).

Раз уж контейнер с древними тайнами распакован, вытянем следующую: мышление — сложный процесс. У меня есть ощущение или мнение, я пытаюсь облечь его в слова, в несколько слов из тысяч и тысяч мне известных. Облачаю, разоблачаю, перебираю оттенки, кручу-верчу, самовыразиться хочу. Одна мысль — фраза. Другая мысль — следующая фраза. О, а они друг с другом сочетаются? Ой, нет же. Переделать.

Когда фраз не 2, а 100, работы чуть больше.

Ощущения эээээ недолговечны. Мысли невидимы. Кирпичи на стройке хотя бы не пытаются ежеминутно испариться, а колеса не меняют форму от вашего пристального взгляда. И все равно — машины после сборки проверяют и тестируют, самолеты тестируют вы поразитесь как, а жилищные комиссии вызывают у строителей ночные кошмары и энурез. Ну да, плохая статья, в отличие от плохой турбины, вряд ли убьет сразу триста человек. Значит ли это, что статью проще сделать с одной попытки? Скорее наоборот: тут ни станков, ни роботов, ни коллектива, ни строжайших спецификаций, и сырьё капризное: моргнешь и забудешь, что сказать-то хотелось.

Пробовать: забыть черно-белую логику «или князь, или грязь»; быстро делать черновики и относиться к ним как к быстрым черновикам. Написать, отложить на два или четыре часа, потом поредактировать, снова отложить, до утра, снова поправить, снова отложить. 3-4-5 редакторских подходов — это нормально, профессиональные писатели делают больше.

2
Обобщать — опасно*.
*чаще всего

У меня есть простой IQ-тест. Проверка на склонность обобщать.

Рассуждает кто-нибудь о женщинах, например, мол, «как известно, женщины — они такие, потому что...» Зуммер бжж жжж, тест провален.

Или «Американцы то, американцы сё...» Какие, сука, американцы?! В США 325 миллионов человек, на любой вкус и цвет. У сегодняшних американцев общих свойств только два осталось: все родились после 1900 года и все относятся к белковой форме жизни, вид homo sapiens.

Разумеется, кроме клинических «украинец, значит враг» встречаются и неаккуратные обобщения помельче. Про «технарей» и «гуманитариев». Про чиновников и <вставить любую профессию>. Про разные фильмы одного режиссера. Про себя («Я всегда...»). Про что угодно. Категоричность — это ведь прямота + последовательность, сразу два блага в одном... вроде бы.

Перестать обобщать нельзя (мы же не можем прекратить группировать все схожие объекты), а делая что-то часто, ты временами делаешь это плохо. Ненадежные отправные точки запускают искаженные логические цепи, и вместо реального мира люди обсуждают свои о нём фантазии, порождают уродливые черно-белые миры системы «свой-чужой» или «хорошо-плохо». Оттенки? Какие оттенки?

Чтобы запитывать восприятие сложной детализированной картины мира, нужна очень мощная батарейка. И с батарейками пока еще беда, фейсбук свидетель. Откройте наугад какой-нибудь shit-storm с сотней комментариев и (скорее всего) увидите: он раскручивается некорректными обобщениями.

Вот вам в подарок немного ключевых слов для поисковика по блогам и соцсетям:
купить Мак или PC, надо запретить буркини, Кэнон лучше Никона, андроид хуже айфона, какова роль православия, роль Сталина, мигранты, геи, носки с сандалиями

Отсюда же странным образом появился закон Годвина: сначала доверчивые нацисты браво оперировали категориями «все евреи...», «все цыгане...», «все арийцы...», а теперь любой раздражитель может оказаться в коробке с надписью «всё гитлероподобное».

Пробовать: читать заново объяснения об устройстве дедукции, индукции и квантора всеобщности, воспылать жаркой любовью к формальной логике, когда не получится воспылать, хотя бы приучить себя мнительно хмыкать от слов вроде «любой», «каждый», «все», «всегда», «везде/всюду». Группы людей не характеризовать никак, до тех пор пока можно без этого обойтись.


3
Управляйте уверенностью.
Общая неуверенность в себе — помеха, если из-за неё вы реже пишете и раз за разом откладываете текстовую работу.

А неуверенность в том, что текст хорош — помогает делать его лучше, находить ошибки, тратить на него больше времени.

А вот излишняя уверенность вредит. Любой текст — это много решений по выбору мыслей и слов, не бывает, что 100% этих решений — сразу наилучшие.

Пробовать: отделять оценку своих текстов от самооценки; всегда верить, что вы можете (потому что вы можете), но долго сомневаться, что написанное уже готово стать опубликованным (здесь снова проезжаем неоновый знак «Одного раза мало»).


4
К черту оговорки!
Неточно обобщать — опасно, ведь вы можете ошибиться; однако топить читателя в примечаниях и осторожничаньях — тоже плохо, поскольку читатель не в восторге, когда его топят в чем-то, кроме захватывающих подробностей.

Да, к вашим словам формально не придерешься, но он-то утонет.

Оговорки разнообразны.

По моему мнению / Я бы сказал — ну а по чьему бы еще мнению? Мнения — потому и мнения, что их всегда больше одного, автор же у текста один (и он не должен стыдиться, что с ним кто-то не согласен).

Можно предположить, что... / Неудивительно будет, если... — всю подобную велеречивость оставьте дипломатам, им нужнее.

Вероятно / Скорее всего / Наверное — Оценку вероятностей хорошо использовать, когда вы способны убедительно объяснить, что вот до этой черты у нас большое «скорее всего» (потому что А, B, C...), а за чертой уже маленькое «вряд ли». Но присмотревшись, вы сразу заметите, что такими оценками разбрасываются совсем уж беззаботно.

По большей части / В массе своей — то же, что и с вероятностями. Большая часть как 6 из 10 или большая часть как 98 из 100? Раз сложно сказать, то вы вообще уверены ли, что это большая часть?

Если не... — безобидный логический оператор запихивают в перлы вроде «Если не произойдет ничего непредвиденного», ну а как же, солома сама себя не подстелит. Что такое «непредвиденное»? Кем непредвиденное? А список предвиденного есть, ознакомиться можно?

Редкие и продуманные появления вышеупомянутых выражений, равно как и неопределенных местоимений какой-нибудь, кое-кто, несколько, некоторые, когда-нибудь, почему-то и близкихвполне допустимы, конечно. А перебарщивать с ними грешновато: робкий или ленивый автор тем самым нагружает читателя неясностью, и тот глубже и глубже увязает в болоте неопределенности. «Ну вообще-то как бы да, но скорее всего нет». А? Что? Наш язык богат оттенками, оттенками неуверенности в том числе, но читают вас, чтобы неопределенности стало меньше, а не больше.

Не заставляйте читателя расставлять приоритеты, пересчитывать вероятности, проявлять контуры расплывчатого «какого-нибудь кое-кого», это всё ваша работа.

Пробовать: вести себя увереннее, не забывая о том, как важны точность и наглядность.



5
Голову отключать нельзя.
Писательскую работу нельзя автоматизировать. Ну, можно, если вы готовы ограничиться плохими/стандартными текстами или какими-нибудь бюрократическими отчетами.

Автоматизация — это попытки заменить живой электроток целеустремленных нейронов («что именно я хочу сказать, и нужны ли мне именно эти слова или другие?») на «проверенные» шпаргалки: не использовать таких слов, таких приёмов, таких длин фраз, всегда использовать <что-нибудь>...

Плохие суффиксы, плохие части речи (наречия, деепричастия), плохие предлоги? Ерунда. Всё, что есть в языке, можно использовать, у любой единицы есть смысл, но у каждого смысла есть границы. Понимать, где что уместно, понимать, как уравновешивать одни слова другими, уметь использовать всю смысловую палитру — это и значит «хорошо писать». И для этого нужно каждый раз задумываться, а не просто выписывать волчьи билеты «нежелательным» словам и приемам. Язык широк: утонете в билетах.

Текст — это набор балансов, равновесий, нюансов. А стилистика — наука не точная и даже насмешливая: как только вы окончательно отучите себя от неопределенных местоимений (они же портят рабочие тексты!!1), понадобится написать что-нибудь, где они полезны.

Пробовать: ловить себя на «бездумном написании». И относиться к разным языковым средствам как к валютам разных стран. Чем больше разных денег, тем выгоднее: мало ли в какие текстовые края занесет! Но если вы человек высококультурный, ничего не поделаешь, назначайте матерщину северокорейскими вонами, «вам туда не надо».

6
Чтоб писать лучше, пишите.
Книги о писательстве, статьи вроде этой, советы мудрецов брадатых — это всё очень здорово, и даже раз в год помогает. Только не думайте, что каждая новая книга делает вас более умелым автором. Фигушки, не делает. «Впрок», начитывая, умением не запастись.

Я немало книг читал, хороших и плохих, и однажды заметил: что-то я не пишу! Авторские откровения, беспроигрышные стратегии, потаённые техники... очень всё это интересно, очень, и лишь одно смущает: пока читаешь, не пишешь, и чем больше читаешь, тем меньше времени на свои тексты. Нет практики — нет навыка.

Пробовать: почаще садиться за письменный стол, ложиться на письменную кровать (или что еще вы там используете) без мыслей «я же не знаю, как». Делайте тексты, и если при этом появятся конкретные вопросы — ищите на них ответы.

Сначала делать, потом улучшать.
Тимур Аникин, двадцать девятого августа 2016